Побег на Памир (СИ) - "Alex O`Timm"
Следующие три дня, я шел, практически не обращая внимания ни на направление движения, ни на что иное. Разве что старался не подниматься к снежным вершинам, хотя однажды это сделать все же пришлось. Хотя в округе я не видел никаких признаков поселений, однажды прямо передо мною появилась тропа. Причем это была именно тропа, а не какое-то природное образование, которая раньше, очень давно похоже была полноценной дорогой, все же местами камень заменяла земляная подушка и было видно, что когда-то здесь была проложена и вторая колея, правда достаточно узкая, похожая на то, что здесь проходила, разве, что телега. Позже, чуть выше, в боковой стене я вдруг заметил изрядно проржавевший вбитый крюк, и болтающийся на нем обрывок веревки. А чуть дальше и еще несколько подобных крюков вбитых в стену. Учитывая, что подо мною буквально в одном шаге от края тропы, находилось глубокое ущелье, крюки говорили скорее о том, что когда-то на них висела веревка, обеспечивающая перила или поручни, не знаю, как правильнее назвать это приспособление.
Через какой-то промежуток, тропа критически сузилась до самого минимума. Причем было похоже на то, что либо на тропу упал здоровенный камень сверху, который разрушил ее, либо кто-то просто взорвал эту самую тропу, чтобы удалить проход куда-то наверх. Учитывая это, я очень надеялся, что обнаружу выше, хоть какое-то поселение, которое не желало общения с теми кто живет внизу, и потому разрушило тропу. А может произошло и наоборот. Как-то читал, что таким образом боролись с разбойниками, нападающими на поселения в долине. В любом случае, если я дойду до людей, буду считать, что мне очень повезло. Ведь не прибьют же меня там, да и закон гостеприимства здесь на Востоке, всегда стоял на первом месте.
Крюки вбитые в стену еще встречались, сама же тропа сузилась настолько, что мне приходилось, порой идти приставным шагом, вжимаясь грудью в холодный камень, и выискивать любую щель за которую можно зацепиться, чтобы не соскользнуть с узкого карниза. При этом в некоторых местах, я чувствовал, как мои пятки нависают над пропастью, но обратного пути просто не было и я решил пробиваться только вперед. Хорошо, хоть не было дождя, и тропа была достаточно сухой и не очень скользкой. Последние три-четыре десятка шагов были особенно тяжелыми. Я буквально полз на цыпочках вжимаясь всем телом в камень, и хватаясь пальцами за любую трещину, лишь бы только удержаться. Радовало хотя бы то, что появившийся сильный ветер сквозняком дул именно на меня, дополнительно прижимая к стене. Было бы наоборот, я бы уже давно отправился в последний полет. Вскоре показался довольно широкий просвет, и я пройдя еще с десяток шагов, оказался на довольно широкой площадке, окаймленной поднимающимися вверх скалами. Все здесь говорило за то, что я вышел на перевал.
Во всяком случае, здесь имелась достаточно широкая площадка, огороженная сложенными из камня невысокими заборчиками, в какой-то степени предохраняющими от практически не стихающего ветра. А в одном из углов которой находилось, что-то напоминающее дровяную печь под навесом. Правда последняя уже давно развалилась, но местами еще сохраняла какую-то форму. Еще больше изумление вызвали два столбика обнаруженных мною чуть в стороне от площадки для отдыха, рядом с сооружением, когда-то исполнявшим, скорее всего роль шлагбаума. Самое же интересное состояло в том, что здесь на перевале имелись остатки некогда вполне широкой дороги, по которой вполне мог пройти средних размеров автомобиль, или скажем телега, запряженная лошадью. И если в южную сторону часть этой дороги была отчетливо видна метров на пятьдесят,спускаясь по склону горы, а затем сворачивая влево и скрываясь за какой-то скалой, то на север обрывалась именно здесь на перевале. И у меня закрадывалось подозрение, что когда-то, дорога шла и в ту сторону тоже. Но вот именно сейчас от той самой дороги осталась лишь чудом сохранившаяся узкая тропа, больше похожая на выступающий из скалы карниз. Собственно по ней, я и добрался сюда.
Обратив свой взгляд, на стоящие друг напротив друга каменные столбы, с удивлением обнаружил, что они являются пограничными знаками. При этом, один из них, представлял собой вытянутую каменную пирамидку, когда-то покрашенную в черно-белый цвет, довольно широкими диагонально расположенными полосами. Сверху пирамиду венчал изрядно проржавевший герб Российской империи. А чуть ниже, была укреплена металлическая пластина, на которой было выгравированы указатели и надписи, вполне нормально читающиеся даже сквозь ржавчину: «Москва — 3096 верст», и чуть ниже: «Кабул — 300 верст». Примерно в метре от него, находился простой, когда-то просто видимо беленый столб, с несколько непривычным гербом и арабской вязью, чуть ниже самого герба. Что именно она обозначала, было понятно и так. Похоже, мои блуждания вывели меня на границу с Афганистаном. Что впрочем, было не особенно удивительно, учитывая, что у Узбекистана, да и Таджикистана, имеется общая граница с этой страной. Вот только то, что я вышел на эту самую границу, на каком-то давно забытом перевале, удивляло, нет не удивляло, а просто до невозможности изумляло меня.
То, что перевал был давно заброшен, говорили именно эти два пограничных столбика. Российской империи не существовало уже больше пятидесяти лет, а здесь граница была отмечена, именно ее пограничным столбом. Будь иначе, здесь бы находился столбик с надписью СССР, и наверняка неподалеку стоял бы пограничный пост. Получается, что я, вместо предполагаемых двадцати километров до границы с Таджикистаном, прошел как минимум семьдесят, при этом, умудрился обогнуть все пограничные посты, поселения и все остальное, и незамеченным для доблестных советских пограничников, и бдительных граждан добраться до Афгано-Советской границы? Хотя, учитывая, что я нахожусь в пути уже больше недели, расстояние пройденное мной, вполне реально. Вполне возможно, что за эти годы, граница сдвинулась в ту или иную сторону, и сейчас я нахожусь либо уже в Афганистане, либо еще в СССР. И то, и другое, заставляет задуматься. В первую очередь о том, что же делать дальше? Возвращаться обратно, или двигаться вперед. По идее, если граница между странами, осталась на том же месте, получается, что движение на юг, то есть вниз с перевала приведет меня именно в Афганистан, до столицы которого судя по установленной таблички всего триста верст. Расстояния здесь указывались именно в верстах, а не километрах, что явно говорило о том, что пост этот был поставлен еще до Октябрьской Революции. И в тоже время обратный путь, вернет меня в СССР. Но если так подумать, то обратного пути для меня не существует. Там я преступник, да куда именно идти, я просто не представляю. Опять блуждать по горам, в надежде наткнуться на какое-нибудь поселение? А какая разница? Тоже самое можно сделать, продолжив путь и по афганской стороне. А после просто выйти на официальную границу и сдаться пограничникам. Вопрос только — зачем?
К тому же, насколько я помню из Советской Энциклопедии, весь север Афганистана, вплоть до Иранской границы, прекрасно понимает и говорит на Узбекском, Туркменском, Таджикском языках. При этом на узбекском языке говорит, как минимум десять процентов, населения всего Афганистана. Другими словами, проблем с пониманием и общением у меня не ожидается. Немного жаль того, что на чердаке дома осталась закладка с деньгами и документами, но с другой стороны, туда еще нужно как-то умудриться попасть. Да и по большому счету, проблемы могут возникнуть на любом этапе. К тому же советские деньги тут не котируются, разве, что золото. Но теперь уже поздно об этом сожалеть. Здесь же, я вполне смогу сойти за своего, хотя бы вначале пути, а уж что-то заработать, возможно и, будет некоторой проблемой, но есть надежда, что с этим, я смогу справиться. Да и по большому счету, я просто устал блуждать по горам. А здесь, осталось только спуститься вниз, и все. В конце концов и здесь люди живут.
Очень скоро, я понял, что просто уговариваю себя плюнуть на возвращение и идти вперёд. По большому счету, так и следовало поступить. Позади хоть и были родные места, но там меня ждали только проблемы. Здесь же передо мною лежал целый мир, фактически огромный земной шар, и имелась надежда, что я смогу посмотреть хотя бы часть его. В противном случае, если даже я, вернусь назад, и отсижу положенный срок за убийство, потом буду горько жалеть о том, что у моих ног лежал целый мир, а я, испугавшись, или найдя какую-то другую причину, отверг эту возможность. Отбросив в сторону, все сомнения, решил больше даже не думать о возвращении, и идти вперед.
